В погоне за высоким материальным стимулом, амбициозными проектами и статусом эксклюзивного эксперта в той или иной области российские специалисты вслед за западными - делают выбор в пользу сверх узких специализаций, и постепенно отказываются от традиционного для России фундаментального академического образования. Сокращается срок накопления знаний, умений в пользу увеличения практического опыта. Очевидно, что уже скоро формы передачи информации в виде интерактивных видеоконференций, трехмерных моделей и иных способов виртуального общения, которые сегодня внедрены локально, вытеснят традиционные способы обучения.

Тенденции

Первая тенденция, с которой мы следуем в ближайшее будущее – более короткое, дробное и дистанционное обучение с использованием видеоконференций и Интернет-технологий. Уже сегодня фиксируется рост объема обучения в онлайн- и веб-формате, рост популярности внутренних корпоративных вебинаров; это действительно технологически необходимо для дальнейшего развития и совершенствования образования, для его конкурентноспособности.

Системы дистанционного обучения WebTutor (дистанционный наставник) по сравнению с традиционными формами имеют определенные выгоды: студенты обучаются без отрыва от производства (основной работы), обучение происходит до или после работы (или в технологический перерыв), тогда как обычное образование на время обучения требует прекращения текущей деятельности. Во-вторых, происходит значительная экономия денег на обучение.

Сегодня в российских реалиях неоправданно много времени уходит на документацию, на ее очередную переделку, один и тот же материал повторяется в разных документах в чуть измененной форме. Качество обучения падает - и по причине упора на формалистику, и вследствие резкого падения уровня грамотности абитуриентов. Однако, выросло число негосударственных вузов, поэтому в ближайшей перспективе коммерция в образовании будет также процветать.

Компетентностный подход и «с чем его едят»?

Кажущимся решением многих проблем в образовании становится компетентностный подход. Но что это за подход?

Компетентностный подход, а в целом – наличие раздутых штатов чиновников от образования, логично стремящихся оправдать свое существование, является основной проблемой; таким образом, как в основной школе, так и в вузе, обучение приняло новые формы. Если ранее педагоги писали в рабочих программах - знания, умения и навыки, то сегодня – другое дело; к примеру, в ФГОС третьего поколения по технической специальности есть профессиональная компетенция – «выпускник должен... обладать способностью использовать методы анализа электрических цепей постоянного и переменного тока (ПК-11)». Раньше это звучало как - знать основные законы электрических цепей постоянного и переменного тока, уметь применять аналитические и графо-аналитические методы расчета электрических цепей, иметь навыки расчета электрических цепей постоянного и переменного тока различной сложности. В данном контексте знания – не главное, главное – «есть способность» (и она, как правило, есть).

Введены кредитные единицы. Зачем? В западных университетах можно самостоятельно выстроить свое расписание, проходить предметы в той последовательности, в которой хочется конкретному студенту. Главное – набрать нужное количество кредитных единиц по блокам дисциплин. У нас это невозможно в принципе - по экономическим соображениям; никто не позволяет лектору вести курс для 2-3 студентов, что экономически невыгодно вузу (и педагогу). Поэтому комплектуются студенческие группы, а все кредитные единицы конвертируются в привычные часы. Что-то изменилось? Да, появилось еще одно заимствованное модное слово.

Под «компетентностный подход» убрали часы в традиционных дисциплинах (литература, история, география и др.) и ввели дисциплины с опорой «на смекалку».

Компетентностный подход акцентирует внимание на результате образования. Звучит красиво. Но единственный результат образования для вуза в настоящей ситуации – количество денег, уплаченных студентами или перечисленных от других источников финансирования. Об этом у нас педагоги высшей школы не любят говорить, но реалии легко уточнить, имея относительно большой дар соображения, уже не говоря о возможности лично наблюдать сию «картину маслом». Когда материальное обеспечение поставлено во главу угла - отчислять студента нельзя ни при каких обстоятельствах (!); это подобно вырубке сука, на котором сидишь. Безусловно, отчисляют. Но «абсолютно без аппетита», и лишь там, где огромный конкурс на места.

 

Пример из жизни:

Одна вторая плюс одна вторая получается одна четвертая – это еще ничего, хотя такое сказал выпускник колледжа на собеседовании при поступлении в вуз. А как вам 2ху^3, которое прочитывается некоторыми как «два ху и три наверху»? Эти абитуриенты идут в вуз, и наверняка его закончат; описанное выше не анекдот, а реальный случай на занятиях по мат. анализу, который в качестве примера приводит к.т.н, доцент Антонов О. В. из Астраханского университета.

На ученом совете говорят – студенты не справляются, упрощайте программу. Но… некоторое время назад устраивали Интернет-экзамены – по базам вопросов, присланных из Москвы, студенты на компьютерах проходили тесты. А базы-то рассчитаны на полный курс дисциплины, а не на упрощенный. Поэтому сдавали вместе с преподавателями, хотя это категорически запрещено. А результаты все равно низкие. Поэтому уже давно таких Интернет-экзаменов не устраивают.

Внедряют систему менеджмента качества (СМК). Просто помешались на этом, хотя внедрять СМК, предназначенную для промышленных предприятий, для учебного заведения – мягко говоря, ненормально. При этом на полном серьезе абитуриентов называют «заготовками», а выпускников – «готовой продукцией». Единственный критерий внедрения – порядок в документации. Вуз ведомственный, а ведомство регулярно меняет название – то федеральное агентство по рыболовству, то государственный комитет, то федеральный комитет. Если не уследить и на рабочей программе указать «не то» название, то ошибка квалифицируется как «нарушение идентификации и верификации документа согласно подпункту 7, статьи 35, главы 4 первой части введения в систему менеджмента качества».

Я спрашивал у абитуриентов – для вас важным критерием при выборе вуза было то, что он внедрил систему менеджмента качества и «Образовательная деятельность в сфере высшего и дополнительного профессионального образования сертифицирована DQS по ISO 90хх»? Догадались, какой был ответ? У всех встречный вопрос – а что это такое? А это то, что экзаменационные билеты, которые раньше помещались по 5-6 штук на лист, теперь надо печатать только по одному, потому что шапка этих несчастных 2-3 вопросов не помещается на пол-листа. Но иначе – нарушается формальная сторона дела - идентификация и верификация.

 

Наиболее разумные и неравнодушные, кто еще не потерял надежду что-то изменить в этой оригинальной стране (другие считают себя умнее – просто приспособились, и гонят имитацию), задаются вопросом: зачем все это? Чтобы влиться в мировую систему образования? Чтобы дипломы российских вузов котировались за рубежом без конвертации и подтверждения знаний? Напомню, что как некоторое время назад (в последнее десятилетие ХХ века), так и в последние годы активно в социуме и правительстве обсуждается «утечка мозгов»; отечественные специалисты уезжали за рубеж, и вроде бы, очень там котировались. Открою страшную тайну, ни у одного из них не было конвертируемого диплома (да и откуда он в то время?). Зато был диплом СССР государственного образца, этой самой «изжившей себя системы». Почему-то это им не помешало.

Тогда на вопрос «зачем», есть один ответ – чтобы посредственность, формально посещавшая три-четыре года вуз, смогла уехать и пристроиться жить за границей. Только пока (по логике «все продается и «все покупается») не все понимают, что даже самый конвертируемый диплом без реальных знаний не гарантирует «там» теплого местечка с большой зарплатой. Это не Газпром, и не пивоваренная компания «Балтика», где 80% специалистов и ИТР – родственники и знакомые (знаю не понаслышке). К сожалению, за последние годы проблема вышла за рамки корпораций и присутствует теперь везде, включая сами вузы. Закрытие сотни диссертационных советов по всей стране я бы не стал рассматривать как происки врагов, потому, что знаю – кто работает, к примеру, в РГПУ им. Герцена и как. Мадам Галактионова в статусе доктора педнаук, которая намеренно или по недомыслию совершает организационные ошибки на защите диссертаций студентов покажется еще «цветочками» в сравнении с другими, защищают которых общие корпоративные интересы и «авторитет в научном сообществе». С этим «авторитетом» в России поистине беда. Полицейских защищают полицейские, медиков – врачи-администраторы, и прокурора, даже бывшего трудно засудить даже при наличии оснований. Разумеется, есть исключения. Но общая тенденция – во всех сферах жизни в России - именно такова.

Сможет ли новое образование переломать изжившую себя систему, и реализовать эти принципы не только на бумаге, но и в стенах школ и университетов? Время покажет.

Тем не менее, эти принципы давным-давно реализовывались не на бумаге. Именно новая система все сломала; об этом уже можно говорить сегодня, через 12 лет внедрения Болонской системы. Работа в вузе все больше заменяет само преподавание, переходя в бюрократическую науку по оформлению отчетов. Для сокращения расходов на преподавателей уменьшается доля аудиторных часов, что провоцирует соревнование и даже интриги в профессорско-преподавательском составе (в феврале 2011 года известный специалист по детскому чтению в России, доцент ГУКИ, которой, в отличие от других «администраторов от образования», посвящена страница в Википедии к.п.н. И. И. Тихомирова, была перемещена на 0,25 ставки, то есть на 200 учебных часов в год). Если раньше нормой было 70-80% учебного времени на лекции, да и никто не ругал за 90%, то сейчас – строго не больше 40%. Для магистров – 20%. Все остальное – самостоятельная работа. Верите, что после 3-х учебных пар в институте современный студент будет еще 4 заниматься дома?

Далеко не все… ибо уязвлены логикой: зачем, ведь все равно не отчислят!

Если основной задумкой реформы образования считать улучшение основного (среднего) образования как базового – чтобы среднее специальное и высшее образование стало элитным, очевидно, что по окончании школы поступить в вуз будет просто невозможно, но работать на малоквалифицированных работах - запросто. Колледж - в свою очередь даст возможность заниматься более квалифицированным трудом и поступать в вуз; туда попадут только те, кто реально хочет и может получить качественное высшее образование. Но разве в СССР было не так? Реальный конкурс на бюджетную и единственную, форму обучения, а до этого, немного раньше - обязательный трудовой стаж до поступления. Сегодня все сломано до основания, коммерциализировано... И весь этот клубок проблем начался из-за – коммерческого обучения; оно и понятно - образование стало очень прибыльным бизнесом.

 

Пример:

В Астрахани в свое время было четыре вуза. И всем тем, кто реально хотел получить образование, а не диплом, этого минимума хватало. Сейчас в городе 35(!) институтов в форме частных образовательных учреждений и филиалов различного профиля. Некоторые из них – пара комнат в обычном жилом доме. Думаете, они горят желанием дать знания? Известна ситуация в одном из филиалов престижного столичного вуза. Преподаватели увольняются – ротация кадров, так как с зарплатой администраторы об образования их обманывают. К примеру, чтобы продолжать работать, нужно выданные через кассу отпускные вернуть «по-черному». Уволившиеся преподаватели быстро заменяются новыми, еще не знающими о такой ситуации, ведь при рассмотренной ситуации и зарплате желающих подработать педагогов до сих пор много.  Не все из них «дураки», но, как и в других сферах жизни, русские надеются на авось в том смысле, что «авось меня-то не кинут». Но случился аврал: в одном из семестров на пару дисциплин найти преподавателей не смогли. Что произошло – скандал, перенос дисциплин на следующий курс, возврат денег студентам за не оказанные услуги? Нет, просто в студенческие зачетки проставили оценки за не пройденный предмет.

 

Немыслимая сегодня инициатива, но исключение коммерческого обучения мгновенно уберет эти «шараги» и ЧОУ. Даже при сохранении расходов на образование и сохранении – просто сохранении – количества бюджетных мест, это отсечет всех тех, кому диплом, по сути, не нужен, но высшее образование «делается» потому только, что «так нужно» для статуса или служебной перспективы, то есть для вещей меркантильных и гедонистических.

Да, конечно, инновации-нововведения должны иметь место. Но не превалирующее над призванием. Вернее, новизна должна служить выявлению, обучению, пестованию педагогов. А многие предлагаемые реформы образования часто «чиновничьи», и эффективности передачи, а более того – усвоения знаний - не затрагивают. Они так рассчитаны, чтобы потом снова можно было поднимать вопрос о реформах, тем самым, оправдывая пребывания сих лиц на специально оборудованных должностях. Ибо если поднимется престиж и уровень преподавателя, то вынуждено сократится количество «ртов» у кормушки Минобразования.

 

Пример:

Отечественный изобретатель паровой машины Ползунов нисколько не ниже Уатта по своей гениальности, только крайне неблагоприятные условия помешали ему достигнуть того, чего достиг последний. Не надо забывать и того, что второй работал во всеоружии научных знаний, денег и технически усовершенствованных мастерских, у первого же вся наука заключалась в программе арифметической школы, и не было ни денег, ни мастерских, ни влиятельных покровителей. Тот же пример в семиотическом подходе к множественному интеллекту, в частности и к чтению: западный Гарднер и отечественный Рубакин.

 

В американских школах (имеющих несколько ступеней), учащиеся изучают предмет «Math» (математика), а геометрию начинают в колледже. Зато в средней ступени есть «написание эссе», лепка, чечетка и прочее. Это нас теперь и ждет. Ну, возможно еще (дань национальной специфике) «история религии» ...

Спасло ли школьных учителей повышение заработной платы?

По отечественной нацспецифике этот вопрос - традиционно актуальнейший. Нам представляется, все предложения к изысканию средств помощи, в том числе внебюджетной, очень хороши, но ни одно не обеспечило педагогов. Почему?

Потому, что единовременная помощь бесполезна, систематическая невозможна. От единовременной педагог только передохнёт, на систематическую не хватит денег в бюджете, сколь его не планируй, да и забалует она, пожалуй, учителя. Разумеется, здесь я говорю о педагогах, живущих и работающих по всей России, в регионах, а не в локальном пространстве Москвы и Петербурга, где зарплата от 30 000 – в зависимости от выработанных часов (в неделю) все же многим помогла. Но если отъехать от Санкт-Петербурга в соседний субъект Федерации, в Ленобласть, и посмотреть - как и чем живет сельская и районная школа, оптимизма убавиться. Кто-то об этом не знает?

На те деньги, которые пошли бы в единовременную помощь школьным педагогам, надо закупить оборудование - для раздачи учителям; пусть повышают квалификацию, имеют максимальное обеспечение для работы и развития. Такой подход школу поправит лучше всего.

Предвидя несогласия оппонентов по данной теме, хотел бы заметить следующее. Любой из нас рассматривает проблему в неком приближении. Где-то поверхностно, где-то подробнее, но никогда – полностью; это вполне свойственно человеческой натуре. К примеру, на вопрос «почему останавливается кровь при порезе пальца?» обывателю достаточно сказать, что она свертывается, врач скажет про фибрин и прочее, биохимик распишет на пару страниц формул, а что там происходит на самом деле с каждой клеткой - никто доподлинно не знает.

Поэтому любые инновации должны проводиться после качественного мониторинга, и, безусловно, имеют соответствующие риски. Другое дело, что все новое – это хорошо (или не очень) забытое старое; и совершенно не нужно разбивать все до основания (старую систему образования), чтобы улучшить уже накопленный опыт. Но… мы живем и работаем в России.